Часть I.
Введение
В этом уходящем 2019 году исполнилось ровно 222 года событию, которое проливает свет на причины первой русской революции 1825 г., известной каждому школьнику под именем Восстание Декабристов. Это событие отождествляется с письмом, которое пишет внук Екатерины II Великий князь Александр Павлович своему духовному наставнику, другу и Учителю швейцарцу Лагарпу, находящемуся в тот момент на своей исторической родине в Швейцарии. Длительное время переписка столь значимых для истории лиц существовала в архивах на французском языке, и для большинства русскоязычных граждан была недоступна. В связи с этим осмысление истории у обычных граждан происходило через призму учебников либеральных историков. Однако в 2014 году ситуация меняется, поскольку усилиями большого числа заинтересованных людей, прежде всего, историков из России и Швейцарии, был издан первый том переписки императора Александра I и швейцарского генерала Лагарпа, одновременно «русского» полковника с пожизненной пенсией (по другим источникам с выплатой единовременного пособия) от Екатерины II, под названием «Император Александр I и Фредерик-Сезар Лагарп: Письма. Документы». Два других тома появились лишь в 2017 году.
Вся переписка Александра I и Лагарпа велась на французском языке. Первоначально весь архив принадлежал Лагарпу и находился в Лозанне. К началу XXI в. архив
«оказался рассредоточенным по четырем архивным хранилищам — Государственному архиву Российской Федерации (ГАРФ), Российскому государственному архиву древних актов (РГАДА), рукописному отделу Кантональной и университетской библиотеки г. Лозанны и Кантональному архиву Во (Лозанна)». («Император Александр I и Фредерик-Сезар Лагарп: Письма. Документы». Том 1, 1782-1802, М.: Политическая энциклопедия, 2014. стр. 7).
К моменту написания публикуемого письма Великому князю Александру Павловичу еще не исполнилось двадцати лет: он родился 12/23 декабря 1777 г., а письмо было написано 27 сентября /8 октября 1797 г. В свои неполные двадцать он уже четыре года был женат на дочери маркграфа Баденского Луизе Марии Августе (Luise Marie Auguste von Baden), принявшей имя Елизаветы Алексеевны. Их свадьба состоялась, когда князю Александру исполнилось пятнадцать лет. Начиная с 1783 года, то есть с шестилетнего возраста, князь Александр, как и все другие дети Павла I в последующем, оказался под влиянием тридцатилетнего учителя-иностранца с либеральными взглядами на мир. О том, что либеральные взгляды вследствие воспитания в полноте перешли от Учителя к Ученику, свидетельствуют слова Александра I из сноски (V) к публикуемому письму, обращенные к депутатам от дворянства лифляндского:
«Действовали вы в согласии с духом нашего века; вы почувствовали, что счастье народов основываться может на одних лишь либеральных принципах».
Всего одному письму посвящена эта статья, текст которого приводится в конце по означенному изданию. Текст письма говорит сам за себя и особенно в авторских комментариях не нуждается, хотя тот человек, который сможет осилить оригинальные сноски и комментарии, получит проникновение в существо происходящих тогда событий и воспроизведет глубину образов действующих лиц.
Но прежде, чем читатель сможет ознакомиться с текстом этого документа и извлечь из этого пользу, необходимо сначала привести некоторые исторические сведения об авторе и получателе этого письма. Итак, автор публикуемого письма — девятнадцатилетний великий князь Александр Павлович, будущий император Александр I, получатель — Его наставник и духовный учитель, швейцарец-якобинец, профессиональный революционер, вольтерианец и масон Лагарп.
Александр Павлович
Князя Алексадра
Фредерик-Сезар Лагарп
Влияние этого швейцарца было так велико, что будущий император намеревался произвести в России революцию и низложить монархию в пользу конституционного устройства. Во исполнение этого Он готов был в тот период, когда придет Его «черед царствовать», «приготовить переводы на русский язык как можно большего числа полезных книг», часть из которых отложены будут до лучшего будущего, а те, которые дозволены будут сразу, уже сейчас начнут «распространять знания и по мере сил просвещать умы». То есть начало революции полагалось начать с «просвещения» через иностранные книги при действующем императоре Павле I.
Надо пояснить, что когда в письме, сносках и комментариях к письму идет речь о «полезных книгах», то в действительности речь идет о запрещенных в России при императрице Екатерине II книгах эпохи «Просвещения». Происходит это примерно в 1792 г. устным распоряжением императрицы, поскольку для нее становятся очевидными плоды такого «Просвещения», поскольку ее верноподданные на хорошем французском во время французской революции 1789 г. распевали стишки про удавление последнего короля кишками последнего попа. Когда один из двадцати миллионов французов был принесен в жертву революции, тело принцессы Ламбаль было расчленено и обнаженным пронесено через весь город, а короля Франции Людовика XVI действительно гильотинировали, то, надо полагать, стало понятно и Российской императрице, чем и как закончатся ее дни в случае умножения подобных безбожных идей «Просвещения» в России. По этому поводу весьма полезным будет прочесть признание Максимилиана Волошина о Казотте и его предсказаниях из книги «Пророки и мстители» http://lawinrussia.ru/content/maksimilian-voloshinpredskazanie-kazotta
О том, при каких обстоятельствах совершается запрет безбожных книг «просвещенной» Европы в России времен Екатерины II, сообщает современник Александра I адмирал Александр Семенович Шишков в своих «Записках». Вот это свидетельство:
«В царствование Великой Екатерины, некто Новиков, с товарищами, Тургеневым, Лопухиным и некоторыми другими, задумали украдкой сочинять развратные книги, и проповедывать, заимствованныя ими у чужеземных лжеучителей, злочестивыя правила. Для расширения связей своих и приобретения некоторых сведений, послали они в чужие края молодого, тогда еще мало известного, писателя Карамзина. Злонамерение их скоро было открыто и разрушено. Глава и Предводитель их, Новиков, посажен в Шлиссельбургскую крепость. Тургеневу Екатерина повелела жить в деревне без выезда, под присмотром Губернатора, …. Таким образом первое покушение сие было уничтожено. Павел Ι, по восшествии своем на Престол, освободил Новикова. В Царствование Александра I чужеземныя внушения возникли снова и, под благовидным именем Наук и Просвещения, усилились и распространились». («Записки Адмирала Александра Семеновича Шишкова», Издание Императорского Общества Истории и Древностей Российских при Московском Университете, Москва, Университетская типография (Катков и Ко) на Страстном Бульваре, Книга 3, 1868 г., стр. 104-105)
Надо сказать, что Павел I налагает запрет на официальную переписку сына Александра с Лагарпом по причине того, что интересы России того периода враждебны интересам Франции и зависимой от нее Швейцарии. Однако, это не смущает юного Князя и для Великого дела используется тайная переписка, что явно обозначается в письме к Лагарпу.
Взаимоотношения между странами изменятся после прихода к власти Наполеона, и Россия с Францией к 1800 г. окажутся союзниками против Англии. Их обоюдное намерение лишить Англию индийской колонии — своеобразного денежного мешка (из-за добываемых там, и только там в то время, алмазов), при помощи которого англосаксы вели международную политику, устраивая революции и формируя таким образом расстановку сил — приведет к созданию союзнической армии в 70 тысяч человек согласно первичному договору.
«12 января 1801 года Павел I отдал приказ о выдвижении 41 полка донских казаков, под предводительством Орлова, по направлению к Индии». В итоге, в феврале месяце чуть более 20 тысяч казаков выступили в поход навстречу союзнической французской армии. https://istoriarusi.ru/imper/pavel_1_imperator_i_napoleon.html
Такой союз России и Франции заставил Англию перейти к активным действиям и учинить заговор во главе с английским послом против законного российского императора Павла I, потерявшего интерес к Англии и ее политике, расторгнув с ней и с Австрией союзнический договор. В ночь с 11 на 12 марта 1801 г. заговорщики во главе с петербургским военным губернатором Петром Алексеевичем Паленом (нем. Peter Ludwig Graf von der Pahlen) убивают императора Павла I. С приходом к власти Александра I, взращенного либеральным Лагарпом, интересы Англии вновь становятся интересами России, а Наполеон в скором времени становится врагом России. «Пуля», выпущенная Павлом I в январе 1801 года по Англии, благодаря Александру I попала по Франции в 1812 году. С такой оценкой событий того периода соглашается и сам Наполеон Бонапарт, выживший после покушения на него во Франции 14 декабря 1800 г. за несколько месяцев до убийства Павла I, когда неизвестный пытался взорвать карету Наполеона. Наполеон выжил, но в последующем он писал:
«Англичане промахнулись по мне в Париже 3 нивоза (в день взрыва адской машины на улице Сен-Никэз. Е. Т.), но они не промахнулись по мне в Петербурге!». https://www.booksite.ru/localtxt/tar/le/tarle/nap/ole/napoleon/5.htm
По-моему, точнее не скажешь: «но они не промахнулись по мне в Петербурге». То есть со всей очевидностью Наполеон Бонапарт отождествлял себя в тот период истории с русским императором Павлом I. Следовало бы здесь привести причины такого сближения, которое было всецело положено Наполеоном Бонапартом, но оставляю эту работу для самостоятельной проработки читателем. И если таким образом, а не иным, обстояли дела двух государств в политическом аспекте, то какая же война могла быть в обозримом будущем между Россией и Францией. Но она все же случилась. Так откуда же возникают причины Отечественной войны 1812 г.?
Об этом чуть позже, а сейчас самое время вернуться к Лагарпу и его роли для России. Лагарп был «выписан» из-за границы бабушкой Александра I, Великой императрицей Екатериной II, которая в течение 14 лет, начиная с 1763 года по 1777 год, вела переписку с Вольтером, и прекратила ее за год до его смерти в 1778 году. Этот факт и многие другие обстоятельства объясняют тягу к эпохе «Просвещения» исторических персон того времени.
Ко всему прочему, этот доктор права (Лагарп) оказался беженцем из родной Швейцарии, как сказали бы сегодня, из-за своей сепаратистской деятельности, т.к. он подстрекал к отделению франкоговорящей юго-западной части Швейцарии от германоязычного Берна, в котором власть в тот период принадлежала олигархическим клановым семьям. Именно это обстоятельство, наряду с некоторыми другими, послужило причиной его отставки Екатериной ΙΙ в 1795 г.
По причине бегства из своей страны Лагарп в 1782 году оказывается сначала в Италии, а затем и в Петербурге. К сожалению, это было то самое время, когда в России швейцарские гувернеры и преподаватели пользовались высочайшим доверием, и надо полагать, что именно это обстоятельство обусловило Лагарпу протекцию его друзей, «сосватавших» его российскому императорскому двору уже в 1783 г. Одной такой «свахой» оказался барон Фридрих Мельхиор Гримм из брачной свиты первой невесты Павла Петровича Натальи Алексеевны, умершей впоследствии при родах. Друзьями этого человека были Дидро и Даламбер — представители атеистической эпохи «Просвещения». Древняя, но мудрая пословица гласит:
«Хочешь победить врага, воспитай его детей».
Именно в соответствии с этой древней мудростью, но в ущерб государству Российскому, как станет известно позже, Великая императрица Екатерина II назначает сомнительного иностранца на должность воспитателя своих внуков, мечтая умножить власть России в мире. «Одного из своих внуков Екатерина II назвала Константином в честь Константина Великого, другого — Александром в честь Александра Македонского, — этим выбором имён выражалась ее надежда, что Константин освободит Константинополь от турок, а новоявленный Александр Македонский станет государем новой империи». https://ru.wikipedia.org/wiki/Александр_I
Важным штрихом для понимания публикуемого документа является то обстоятельство, что Фредерик-Сезар Лагарп родился в том же 1754 году, как и Павел I, отец князя Александра, только несколькими месяцами ранее. Поэтому подмена произошла вполне естественным образом — учитель сумел заменить ребенку отца не только в физическом смысле, но воистину стал духовным отцом, который из полных 42 лет влияния около 35 лет воспитывал Александра I в политическом смысле. Влияние Учителя на венценосного Ученика оказалось настолько глубоким, что позволили Александру Ι произнести слова при прощании с Лагарпом: «обязан Вам всем, кроме рождения своего на свет» (Великий князь Александр — Ф.-С. Лагарпу [9 мая 1795 г., вечером]).
Впоследствии, когда швейцарцы воздвигнут в 1844 г. обелиск в память Лагарпа, на камне они выбьют от имени императора Всероссийского: «Всем, чем я являюсь, я обязан швейцарцу».
О результатах этого влияния красноречиво говорят слова из письма князя Александра Павловича о его намерении произвести в России революцию в тот период, когда придет его «черед царствовать», для чего прежде необходимо «приготовить переводы на русский язык как можно большего числа полезных книг», часть из которых отложены будут до лучшего будущего, а те, которые дозволены будут сразу, уже сейчас начнут «распространять знания и по мере сил просвещать умы». Слова, взятые из сноски (XIV) к письму, недвусмысленно говорят о том, что речь идет об эпохе Вольтерова «Просвещения», поскольку говоря о необходимых преобразованиях революционеры — граф Чарторыйский, граф Строганов, граф Новосильцев и князь Александр — намеревались произвести «решительное изменение законодательства гражданского и уголовного и вообще всей системы правосудия; однако сие предприятие было огромным, исполнители же местные редки и приходилось дожидаться, пока воспитают их благодаря прогрессу просвещения». Другие же слова из этой же сноски к письму говорят о восприятии заговорщиками сложенной в России системе монархической власти как крепости, которую необходимо разрушить: «Такова была первая диспозиция перед осадой крепости. Начали уже подводить апроши, но ясно было, что будет осада долгой и надобно защититься от вылазок осажденных». То есть защитные силы монархического строя воспринимались сознанием заговорщиков как осажденные и обреченные сдаться. Для победы в этой войне с монархией размышляли они, что
«надобно будет — разумеется, постепенно — подготовить нацию к тому, чтобы избрала она своих представителей и приняла свободную конституцию».
И последняя цитата из той же сноски к письму приведена здесь по причине заключенного в ней смысла:
«Именно благодаря этим выводам принято было решение об учреждении отдельного Министерства народного просвещения, которое почитал я чрезвычайно важным для того, чтобы избавить наконец Россию от необходимости иностранцев выписывать, не способных на ее будущность повлиять благотворно».
Осмысливание последней цитаты проливает свет, во-первых, на характер и цели Императорского Царскосельского лицея при дворце Екатерины Великой, в котором и должны были быть взращены государственные руководители нового типа, способные выполнить поставленные императором Александром I задачи по реконструкции монархии. Именно там и созревают будущие декабристы. Во-вторых, становится понятной политика Министерства народного просвещения при Александре Николаевиче Голицыне с 1816 по 1824 гг., который выписывал сектантов из-за границы и намеренно насаждал протестантизм в России, помогая сектантам государственными деньгами, снимая для них дома и издавая за счет государства их зловредные книги. Самый известный такой сектант Госнер в последующем выдворяется из страны стараниями адмирала Шишкова и архимандрита Фотия (Спасского). Об этом обстоятельстве сообщает сам адмирал А.С. Шишков в своих «Записках». Более подробно об этом можно прочитать здесь: http://lawinrussia.ru/content/na-oblomkah-samovlastya-razmyshleniya-o-prichinah-revolyucii-1917-g
Думается теперь, что кратко изложенной информации о времени Александра I вполне достаточно, чтобы наиболее глубоко проникнуть в содержание текста письма князя Александра Лагарпу. Из данного документа совершенно явственно следует, что корни революции 1917 года тянутся к эпохе декабрьского вооруженного восстания 1825 года — первой русской революции, зачинателем которой, исходя из письма, является воспитанный Лагарпом Александр I:
«Хочешь победить врага, воспитай его детей».
При беглом анализе публикуемого письма без внимания оставлены те места переписки, которые откровенно говорят об открытии секретной государственной информации частному иностранному лицу с намерением произвести государственный переворот при участии иностранных агентов разного достоинства.
Самым же важным аспектом этого письма является понимание того, что только пройдя тяжелый путь осознания пагубности полученного от Лагарпа воспитания, осознав всю горечь своей причастности к английскому заговору и через то ко греху отцеубийства, Александр I становится Федором Кузьмичом старцем Томским.
О том, как не просто было Ему прийти к такому решению, свидетельствует переписка между графом Семеном Романовичем Воронцовым, братом графа Александра Романовича Воронцова и графом Н.Н. Новосильцевым, тем самым, который стоял у истоков антимонархического заговора:
«Монарх в их руках, ОН НЕ МОЖЕТ …противиться тому, чего хочет эта ужасная клика. Он должен беспрестанно видеть на лицах тех, кто окружает и преследует его, их скрытые мысли, которые они сами ему высказывают: «Мы задушили твоего отца, и ты последуешь его примеру, если когда-либо осмелишься сопротивляться нашей воле«». [Текст письма приведен по фотографии, сделанной 25.06.2017 г. в Государственном музее политической истории России, г. Санкт-Петербург, ул. Куйбышева, д.2-4]
в Государственном музее
политической истории России,
г. Санкт-Петербург, ул. Куйбышева, д.2-4
Случается эта переписка уже в 1801 г. То есть, вступив на скользкий путь упразднения монархии, они уже в начале пути видели подлинных дирижеров политических преобразований и ужасались, вместе с тем однако же повиновались злым силам, направленным на разрушение государства Российского под видом реформ, направленных якобы на благо России.
Письмо князя Александра Лагарпу опубликовано в трехтомном издании «Император Александр I и Фредерик-Сезар Лагарп: Письма. Документы». Том 1, 1782-1802, М.: Политическая энциклопедия, 2014. стр. 335-341; комментарии размещены на стр. 818-822.
8 октября 2019 г. исполнилось ровно 222 года с момента составления публикуемого письма, которому в сборнике присвоен номер 58. Сноски обозначены римскими, а комментарии к письму арабскими цифрами.
Настоящая статья публикуется повторно с изменениями и дополнениями спустя год после первой публикации.
30.12.2019 г.
С 25 января 2019 г. Экс-руководитель
Информационно-консультационного центра
по вопросам сектантства при Соборе во имя
св. блгв. кн. Александра Невского г. Новосибирска
Заев Олег Владимирович
Часть II.
Текст письма
Вел. Князя Александра Павловича
Лагарпу
58. Вел. кн. Александр — Ф.-С. Лагарпу
Гатчина, 27 сентября / 8 октября 1797 г(I).
Наконец могу я без помех насладиться беседой с Вами, любезный друг. Как давно не мог я себе доставить этого счастья! Письмо это передаст Вам господин Новосильцев(II). Он едет нарочно, чтобы Вас повидать(3) и спросить Вашего мнения и совета касательно дела величайшей важности, а именно о том, как составить счастье России, даровав ей свободную конституцию(III).
Не бойтесь опасностей
Не бойтесь опасностей, какие подобное предприятие за собой повлечь может. Способ, каким хотим мы его осуществить, число их, как кажется, значительно уменьшает.
Дабы поняли Вы, что я имею в виду, надобно мне начать издалека.
Вы знаете о злоупотреблениях
Вы знаете о злоупотреблениях, распространенных в царствование покойной императрицы; тем больше их становилось, чем сильнее она недомогала и чем быстрее покидали ее силы нравственные и физические(4). Наконец, в минувшем ноябре окончила она свое земное поприще.
Не стану описывать Вам в подробностях скорбь и отчаяние, в которые смерть ее всех здесь погрузила и которые, к несчастью, с каждым днем лишь сильнее делаются. Батюшка, вступив на престол, пожелал все переменить. Начал и впрямь блестяще, однако не таково оказалось продолжение(5). Все разом переворотилось, отчего дела, и без того запутанные, в полный пришли беспорядок. Все время свое уделяет он военной части, преимущественно разводам и смотрам. Прочее делается без всякого плана: сегодня приказывают одно, а месяц спустя совсем противоположное; возражений не слушают до тех пор, пока не станет беда непоправимой. Одним словом, говоря коротко, благополучие государственное никого не заботит; абсолютная власть все решает сама и действует вкривь и вкось. Не могу Вам исчислить все безумства, что здесь творятся. Прибавьте к этому суровость без справедливости, великую пристрастность и полнейшую неопытность во всех делах.
Все назначения не по достоинству совершаются, а лишь в зависимости от высочайшего расположения. Несчастное отечество мое пришло в состояние неописуемое: земледелец утеснен, торговля затруднена, свобода и личное благосостояние уничтожены; вот картина нынешней России; судите, каково мне это видеть. Сам я обречен входить в подробности службы военной и терять все свое время на исполнение обязанностей унтер-офицерских, минуты не имею для чтения, в прошлом излюбленного моего занятия, и сделался существом самым несчастным.
О намерении покинуть отечество
Вы знаете о намерении моем покинуть отечество(IV). В настоящее время не вижу возможности его исполнить; вдобавок горестное состояние отечества моего сообщило мыслям моим иной ход(7).
Наилучшая из революций
Подумал я, что если когда-нибудь придет мой черед царствовать, тогда, вместо того чтобы покидать отечество, надобно мне попытаться сделать его свободным, затем чтобы впредь никогда не становилось оно игрушкой в руках безумцев(V). Размышлял я на сей счет очень долго и пришел к выводу, что это будет наилучшей из революций, ибо совершится она законным правителем, который с себя полномочия сложит, лишь только конституция будет принята, а нация изберет своих представителей(VI).
Нас всего четверо
Вот в чем состоит моя идея. Сообщил я ее нескольким просвещенным особам, которые, со своей стороны, давно уже о подобном плане размышляли. Нас всего четверо: господин Новосильцев, граф Павел Строганов(VII), князь Адам Чарторыйский(VIII), мой адъютант, юноша редкостных достоинств, и я сам(IX).
Мысль наша в том заключается, чтобы в течение нынешнего царствования приготовить переводы на русский язык как можно большего числа полезных книг, и те из них напечатать, какие будет дозволено. Прочие же сохраним на будущее, но уже сейчас начнем распространять знания и по мере сил просвещать умы(X).
Когда же мой черед придет, тогда надобно будет — разумеется, постепенно — подготовить нацию к тому, чтобы избрала она своих представителей и приняла свободную конституцию, после чего я власть с себя сложу полностью и, если Провидению угодно будет нам способствовать, удалюсь в какой-нибудь тихий уголок, где заживу спокойно и счастливо, видя благоденствие моей отчизны и зрелищем сим наслаждаясь. Вот каково мое намерение, любезный друг.
Теперь же посылаем мы к Вам господина Новосильцева, дабы мнение Ваше обо всем вышесказанном узнать и просить нами руководствовать(XI). О, как был бы я счастлив, будь Вы нынче рядом со мной! Сколько услуг могли бы Вы мне оказать! Но об этом и мечтать не стоит. Были бы мы уже тогда счастливы, когда бы согласились Вы передать нам советы Ваши с господином Новосильцевым(XII), который, со своей стороны, на словах Вам сообщить может все необходимые сведения: это превосходный юноша, обладающий многообразными познаниями во всем, что касается до его отечества; горячо Вам его рекомендую, любезный друг мой.
Поручили мы ему задать Вам множество вопросов обо всем, особливо же о том, какие познания, по Вашему мнению, легче всего сеять, дабы распространились они широко и просветили умы в самое короткое время. Это статья наиважнейшая, без которой ничего и затевать не стоит.
В настоящее время цель наша в том состоит, чтобы приготовить переводы на русский язык как можно большего числа полезных книг; однако не так быстро движется дело, как нам бы хотелось. Самое трудное — найти людей, которые такие переводы выполнить могут(XIII).
Надеюсь, любезный друг, что Вы наши планы одобрите и поможете нам советами Вашими, которые для нас истинным спасением станут.
Предоставляю господину Новосильцеву множество прочих подробностей Вам на словах пересказать. Да помогут нам небеса рано или поздно исполнить задуманное, сделать Россию счастливой и охранить ее от посягательств деспотизма и тирании! Вот единственное мое желание, и ради этой цели, для меня драгоценной, не пожалею я никаких трудов и даже самой своей жизни.
Прощайте, дорогой, почтеннейший друг. Заветное мое желание есть Вас вновь увидеть. В ожидании сего, будьте уверены в самой искренней привязанности и преданности, какую питает к Вам верный друг Ваш
Александр.
Жена передает Вам тысячу добрых пожеланий(XIV).
Сноски
Сноски:
I. Оригинал этого письма послан был 6/18 декабря 1831 года Его Императорскому Величеству Николаю Первому через посредство Его Превосходительства господина Северина, российского посланника в Швейцарии. [Копия I.] Получено во время моего первого пребывания в Париже. [Копия для Николая]
II. С тех пор сделавшийся одним из министров; человек умный, просвещенный, но не слишком щепетильный и один из тех, под чьим влиянием написана была знаменитая нота, ставшая одной из причин раздора между Россией и Францией(1). Затем был он отставлен, но нынче опять занимает пост весьма высокий(2). [Копия I.]
Пояснения к этому письму содержатся в отдельной заметке, прибавленной к переписке за год 1797-й. [Копия для вел. кн. Константина.]
Сей господин направлялся в Англию, и письмо мне прислал надежным путем. Директор Мерлен, ко мне благоволивший, доставил мне паспорт для г-на [имя зачеркнуто] с разрешением ему в Париж прибыть инкогнито. Паспорт сей послан был слишком поздно и до него не дошел; я его не видел и ответить не смог. После началась война. [Копия для Николая I.]
III. См. в конце некоторые замечания касательно предметов, в этом письме затронутых. [Копия для Николая I.]
IV. Примечания к предыдущим письмам(6) объясняют это удивительное отвращение от исполнения обязанностей верховного правителя. [Копия I.]
Это все тот же страх, какой с самого детства внушала ему перспектива однажды верховным правителем сделаться. В другой раз, еще прежде, писал он мне: «Как часто думаю я о Вас и обо всем, что от Вас слышал, когда были мы еще вместе: Но не смогло это изменить принятого мною решения уклониться впоследствии от поприща, мне предстоящего. Чем больше смотрю я вокруг себя, тем более несносным это поприще мне видится. Непостижимо, что кругом творится: все воруют, порядочного человека не сыскать, это ужасно». [Копия для Николая I]
V. Сделавшись всемогущим победителем, Александр, хоть и основавшим уже Священный Союз, питал все те же чувства, когда обращал 5марта 1819года к депутатам от дворянства лифляндского следующие слова: «Действовали вы в согласии с духом нашего века; вы почувствовали, что счастье народов основываться может на одних лишь либеральных принципах». Те же самые принципы исповедовал он, когда сделался конституционным монархом в Польше и 27 марта 1818 года обратился к польскому сейму: «Дали вы мне средство показать моему отечеству то, что я готовлю для него уже давно и что получит оно, когда составные части труда столь значительного достигнут необходимого развития»(8). Не смог злосчастный этот государь осуществить свои планы, за отсутствием необходимых орудий. [Копия I.]
VI. После восшествия его на престол был ему в самом деле представлен проект конституции — вздорный с первого слова до последнего; дал он мне сию конституцию прочесть; вещь жалкая, и он ее по достоинству оценил(9). [Копия I]
VII. Ученик прославленного члена Конвента Ромма, юноша большого ума, умерший в расцвете лет, последний представитель по мужской линии старшей ветви рода Строгановых, происходящего от Аники Строганова, Колумба сибирского. [Копия I]
VIII. С тех пор занимал он некоторое время пост министра иностранных дел; отошел от государственных дел после того, как не был назначен вице-королем Польши вместо генерала Зайончека, а в начале польского восстания, вспыхнувшего в ноябре 1830 года, сделан восставшими председателем правительства(10). [Копия I]
IX. [Этого предложения нет в копии для Николая Лагарп поставил на этом месте прочерки и дал примечание:] Некоторые из названных особ умерли; нет пользы называть других, которые живы, но, полагаю, от дел отошли. Возможно, никогда они и не ведали, что шла об них речь в нашей переписке. [Копня для НикакаяI.]
X. Мысль, достойная монарха, который так часто мне говорил, что охотнее бы гордился несколькими тысячами хороших народных школ, чем самыми блестящими академиями. Давал он вещам истинную цену. [Копня для Николая]
XI. Сожалел я, что подателя письма не смог увидеть. Живя в Париже, не мог я на это письмо отвечать. Последнее письмо мое, написанное из этой столицы в тогдашних обстоятельствах, датировано 9июня 1797года. — С этой поры до 1801 года прервалось между нами всякое сообщение эпистолярное. [Копия для Николая ]
XII. К несчастью, назначенный в Польшу, правил он там самодержавно и жестоко, отчего особливо пострадал университет Виленский. Сколько можно судить, огрубел он от пьянства, и деспотическим своим правлением глубоко оскорблял поляков(11). [Копия I]
XIII. В 1815 году повторил он мне с горечью, что ни настоящего понимания, ни деятельной помощи никогда ни от кого не видел: его это печалило не на шутку. [Копия для Николая I.]
XIV. С этих пор всякая переписка между нами прекратилась вплоть до восшествия Его Императорского Величества на престол в 1801 году. [Копия для вел. кн. Константина.]
Замечания касательно предмета сего письма: Сразу по прибытии моем в Санкт-Петербург в августе 1801 года после долгой беседы Его Императорское Величество вручил мне тетрадь со словами: «Прочтите внимательно, Вы мне скажете Ваше мнение и доводы приведете, а потом я с Вами своим мнением поделюсь». Я имени автора не спрашивал и до сих пор его не знаю; никогда ни с кем, кроме Его Императорского Величества, о сочинении сем не говорил.
Представляло оно собой набросок Конституции, составленный из обрывков всех тогдашних конституционных проектов без учета нравов, обычаев, законодательства, разнообразия состояний, природы и протяженности страны, для коей он предназначен.
Мнение насчет этой бесформенной мешанины высказать и обосновать было нетрудно; совпало оно в точности с мнением Его Императорского Величества, которому те же соображения в голову пришли. Узнал я тогда, что были ему предложены различные меры законодательные; надеялись предлагающие, что он по природной горячности даст себя увлечь, однако здравый его рассудок все предложения отверг, а те, кто, возможно, вынашивали преступное намерение его в ловушку поймать, спасибо должны сказать, что не спросили с них строго.
Тем временем Его Императорское Величество чувствовал необходимость принять меры, которые бы помогли не только нынешние злоупотребления исправить, но и будущим навсегда воспрепятствовать посредством надзора и наказаний; но как за это взяться? — Вот каким образом начали мы осаду цитадели, или Гибралтара, именуемых старинными злоупотреблениями.
Прежде всего предложено было разделить между различными министерствами управление в собственном смысле слова, дабы установить наилучший порядок, облегчить отправление дел и надзор, а также ответственность ввести за сделанное и несделанное. Такое разделение требовало огромной работы; те, кто за нее взялись отважно и продолжали упорно, заслужили благодарность отечества и Государя. Поскольку я на принятии этой великой меры неизменно настаивал. Его Императорское Величество сделал мне честь и позволил присутствовать на нескольких совещаниях, где она обсуждалась. Возвратившись во Францию, раздобыл я все, что могло объяснить в подробностях действие французского административного механизма во времена Консульства, и Его Императорскому Величеству сообщил 16 декабря 1802 года. Получил я сии документы от одного юрисконсульта и мужа государственного, желавшего чем-нибудь помочь достойному предприятию, задуманному монархом-филантропом, на которого возлагали надежды все люди благонамеренные.
Во-вторых, принялись определять полномочия Сената, с тем чтобы этот высший орган государственной власти всю пользу приносил, какую можно и должно. Когда предложили сему собранию представить свод таковых полномочий, не устояло оно перед соблазном, который все подобные собрания искушает: Доклад сенатский содержал перечень полномочий столь пространный, что впору было испугаться(12). Отсюда неудовольствие и искушение начать действовать противоположным образом, иначе говоря, полномочия сего собрания сузить чрезвычайно. Спрошенный по сему поводу, имел я честь адресовать 29 апреля 1802 года Его Императорскому Величеству замечания(13), в коих 1) указывал великие услуги, какие может оказать сие собрание, исполняющее роль посредника между императорским троном и органами управления второстепенными; 2) настаивал на необходимости определить в точности обязанности членов его; 3) указывал средства быстрее и лучше отправлять дела и надзирать за делопроизводством.
Третьей необходимостью признали заботу о народном просвещении. Его Императорское Величество благоволил мне доверить последний доклад, который Комиссия об учреждении народных училищ имела честь представить августейшему его предшественнику, сделал я из него подробный экстракт, к которому приложил выводы, основанные на фактах, в докладе сообщенных. Оказались сии выводы весьма печальными, но позволили, по крайней мере, узнать истинное положение дел — условие, необходимое для того, чтобы отыскать способы сие положение исправить. (Замечания эти представлены были 4 марта 1802 года и использованы, как и многие другие, в пространной мемории от 7 апреля 1802 года, в которой собрал я вместе все предметы, кои Его Императорскому Величеству угодно было со мною обсуждать. Все сии документы принадлежат к числу тех, которые обнаружены были в кабинете покойного августейшего брата Вашего и мне переданы по приказу Вашего Императорского Величества(14).) — Именно благодаря этим выводам принято было решение об учреждении отдельного Министерства народного просвещения, которое почитал я чрезвычайно важным для того, чтобы избавить наконец Россию от необходимости иностранцев выписывать, не способных на ее будущность повлиять благотворно.
Наконец, четвертой необходимостью, важнейшей из всех, признано было решительное изменение законодательства гражданского и уголовного и вообще всей системы правосудия; однако сие предприятие было огромным, исполнители же местные редки и приходилось дожидаться, пока воспитают их благодаря прогрессу просвещения. Тем временем учреждена была комиссия, для того чтобы однажды за сей великий труд взяться(15). Такова была первая диспозиция перед осадой крепости. Начали уже подводить апроши, но ясно было, что будет осада долгой и надобно защититься от вылазок осажденных. Спокойствие и упорство не могут победы не одержать. Правый всегда прав оказывается, а капля точит даже самый твердый камень. [Копия для Николая I.]
Комментарии
Комментарии:
Копии: ГАРФ. Ф. 728. Оп. 1. № 395. Л. 6 об. — 8 (копия для вел. кн. Константина); Там же. № 396. Л. 4 об. — 6 (копия для Николая I); BCU Lausanne, Fonds La Harpe, G.Ba 1 (копия I); РГАДА. Ф. 5. Оп. 1. Д. 190. Л. 1-3 об.; РГАДА. Ф. 5. Оп. 1. Д. 250. Л. 121-121 об.
Оригинал письма хранился в Лозанне до 1831 г., когда Лагарп переслал его Николаю I вместе с оригиналом письма Александра I к Наполеону Бонапарту от 7/19 мая 1802 г. (см. документ <95>). Сохранился конверт, надпись на котором рукой Лагарпа свидетельствует, что там находилось данное письмо. Затем эта надпись была перечеркнута карандашом и рядом тем же карандашом написано (по-Фр.): «Я его уничтожил» и следует подпись Николая I.
Отправив оригинал в Петербург, Лагарп заменил его в своем архиве в Лозанне копией, которая вместе с остальными подлинными письмами попала в начале 1868 г. к вел. кн. Александру Александровичу, а от него в Госархив (д. 250). Еще одна, хранящаяся отдельно копия (д. 190) была сделана 19 марта 1868 г. лично директором Госархива Константином Злобиным. Внизу копии надпись: «Подлинное письмо доставлено Посланником Севериным Императору Николаю 6 (18) декабря 1831 г. Эта копия списана с копии снятой рукою Лагарпа и находящейся у Цесаревича». Из собственноручных копий Лагарпа, находящихся сейчас в ГАРФ (№ 396) и РГАДА (Д. 250. Л. 121—121 об.), везде было вымарано имя Новосильцева (но в д. 250 оно потом восстановлено другой рукой). Авторские подчеркивания (выделенные курсивом) приводятся по копии из д. 250.
- 30апреля (12 мая) 1804 г. император Александр I передал Наполеону через русского поверенного в делах в Париже П.Я. Убри ноту, в которой протестовал против ареста Французской полицией на территории немецкого курфюршества Баден герцога Энгиенского (члена Фамилии Бурбонов) и его последующей казни. Александр заявлял, что видит в этих событиях «нарушение международного права», которое угрожает «безопасности и независимости» не только Германии, но и Европы в целом, и требовал от Франции принять «действенные меры», чтобы «успокоить все правительства» европейских государств. На эти требования министр иностранных дел Франции Ш.М. Талейран 4 (16) мая ответил не менее резкой нотой; фактически обвинявшей Александра в содействии убийству его отца, императора Павла I, «замышленному англичанами». 5 (17) мая из Петербурга был отозван Французский посол генерал Гедувиль. 6 (18) мая Наполеон был провозглашен императором Франции. Эти события на деле означали прекращение попыток России выстроить мирные отношения с Францией и пролог новой общеевропейской войны, где Россия выступила активным участником 3-й антифранцузской коалиции. Н.Н. Новосильцев с ноября 1804 г. участвовал в Лондоне в тайном обсуждении условий вступления России в войну с Францией. Его миссия привела к официальному заключению русско-английского союза 11 апреля 1805 г. В июне 1805 г. посланный на переговоры в Париж, Новосильцев во время остановки в Берлине узнал о включении Генуи в состав Франции и 28 июня направил Наполеону составленный в резких выражениях протест, после чего отказался продолжать путь и (по согласованию с Александром I) вернулся в Россию, где началась подготовка к ведению боевых действий против Франции.
- В середине 1830-хгг. (когда создавалась копия I) Н.Н. Новосильцев занимал посты председателя кабинета министров (1832) и председателя Государственного совета (1834).
- В начале октября 1797г. Новосильцев выехал в Англию «с образовательной целью», но среди реальных причин его отъезда из России называли опалу со стороны Павла По пути из Петербурга в Лондон он и должен был тайно навестить в Париже Лагарпа.
- Негативные оценки Александром конца екатерининского царствования берут свое начало еще в педагогике Лагарпа, который в 1792-1795гг. сознательно стремился к тому, чтобы развенчать в глазах своих учеников атмосферу всеобщей «придворной лжи». Эта критика затем часто вырывалась у вел. кн. Александра, ср., например, письмо 49 (февраль 1796 г.) или его признания Кочубею и Чарторыйскому в том же году (об этом см. Введение).
- Речь идет о реформах ПавлаI, которые начались в конце 1796 — первой половине 1797 г., затронув все сферы государственной жизни: военную, административную, судебную, финансовую, социальную и др. Это была полная «ревизия» плодов екатерининского царствования. Однако резкий разрыв с прежними дворянскими привилегиями (как одна из важных черт этих реформ) и неуравновешенный характер самого императора Павла I, накладывавший отпечаток на их реализацию, — все это породило мощный ропот против реформ, к которому присоединяется здесь Александр.
- См. письма 48, 49.
- К середине 1797г. вокруг наследника престола сложился кружок, который всерьез рассматривал возможность скорого воцарения Александра и готовил планы его будущего царствования. Историки высказывали предположение, что уже тогда речь могла идти о заговоре с целью свержения Павла и возведения на трон Александра.
- С 1815г. Александр стал конституционным монархом Царства Польского, и его речь, произнесенная в Варшаве 15 (27) марта 1818 г. при открытии сейма Царства Польского, носила программный характер. В ней Александр пообещал скорое распространение конституционных учреждений на всю территорию Российской империи. Речь Александра I в марте 1819 г. перед лифляндскими депутатами, которую выше упоминает Лагарп, была произнесена по случаю отмены крепостного права в Лифляндии, оформленной как инициатива местного дворянства.
- Речь, по-видимому, идет о «Грамоте Российскому народу» — первом конституционном проекте в царствование АлександраI, инициатором создания которого был А.Р. Воронцов и который после обсуждения в Негласном комитете был доработан В.П. Кочубеем и Н.Н. Новосильцевым и представлен царю 12 августа 1801 г. Проект соединял в себе несколько разнородных конституционных концепций — от положений «Habeas corpus аст» (сторонником которых был Воронцов) до идей Декларации прав человека и гражданина, которую поддерживал сам царь и его «молодые друзья». Получившийся документ вызвал резкие возражения у Лагарпа: он характеризует его в своем примечании ниже (составленном для Николая I), а также в своих «Мемуарах» оценивает его в целом как собрание «без всякого обдумывания отдельных черт представительных органов, набранных случайно из тех стран, где их опробовали, и ничуть не волнуясь, применимо ли то в России». В итоге Александр I отказался от идеи огласить «Грамоту» при своей коронации 15 сентября 1801 г.
- В 1830-хгг. князь А. Чарторыйский был одним из лидеров так называемой «белой» партии польских революционеров — представителей шляхетской аристократии, стремившихся к восстановлению независимости Польши.
- Новосильцев в 1824г. сменил Чарторыйского на посту попечителя Виленского учебного округа и проводил там жесткую политику, которая имела следствием высылку «неблагонадежных» студентов и увольнение профессоров; по итогам его попечительства, уже после Польского восстания 1830-1831 гг., Виленский университет был закрыт.
Негативные отзывы о личном облике Новосильцева в его последние годы жизни распространены в источниках. Так, например, Н.И. Греч вспоминал, что Новосильцев «в Вене упал и опошлился до невозможности и, странное дело в его положении и звании, — начал пить. Занимая уже первую ступень в государстве, он на годовом празднике Английского клуба плясал пьяный трепака пред многочисленным собранием. Зрелище грустное и оскорбительное для друга чести и добродетели!..»
- 5июня 1801 г. Александр I издал указ, в котором, восполняя «упущения» предыдущих царствований, пообещал утвердить российский Сенат «на незыблемом основании как государственный закон», а для этого предлагал самому Сенату доложить ему «все то, что составляет существенную должность, права и обязанность его, с отвержением всего того, что в отмену или ослабление оных доселе введено было» (ПСЗ. Т. XXVI. № 19908). Во исполнение этого указа 1-й департамент Сената подготовил доклад (написанный П.В. Завадовским, с учетом поданных ранее записок по этому же поводу Д.П. Трощинского и А.Р. Воронцова), который обсуждался на общем собрании Сената, был одобрен 26 июля 1801 г. и подан императору. В докладе Сенат объявлялся верховным правительством страны, которое должно заботиться «о всякой вообще пользе народной», в связи с чем сенаторы не только исполняют волю государя, но и сами ходатайствуют перед ним о всяких «народных нуждах», имеют право издавать собственные указы, держат «в точном и непосредственном управлении» все присутственные места империи, служат высшей судебной инстанцией, приговор которой является окончательным (императору принадлежит лишь право помилования), а также рассматривают все вновь выходящие законы на предмет их соответствия (или противоречия) уже существующим и в последнем случае могут их опротестовывать. Кроме государя, никто из высших чиновников не должен изменять или останавливать решения Сената, а также вмешиваться в его отношения с нижестоящими инстанциями. При обсуждении подготовленного Завадовским текста доклада сенаторы внесли некоторые дополнения, в частности о том, чтобы Сенат предлагал царю на утверждение кандидатуры президентов коллегий и губернаторов.
Александр I вынес обсуждение доклада Сената в начале августа 1801 г. в Негласный комитет, где тот вызвал критику «молодых друзей», опровергавших претензии Сената быть «верховной властью» империи, а также усмотревших здесь нарушение принципа разделения властей. Вскоре к его обсуждению присоединился и Лагарп, оценивая доклад резко негативно и видя в нем попытки ограничить власть императора «олигархией», не разделявшей его либеральных взглядов, чему Лагарп категорически противился (опираясь в том числе и на собственный опыт управления Гельветической республикой) — см. письма 63, 64, 76, 98 и документы <81>, <92>. К концу августа 1801 г. Д.П. Трощинским был подготовлен проект «Грамоты о правах Сената», учитывавший рекомендации «молодых друзей», но одновременно появился и новый «олигархический проект», написанный Г.Р. Державиным и представленный через П.А. Зубова; в итоге ни один из них не был оглашен во время коронации Александра I (см. далее комментарий I к письму 64).
- Документ <92>.
- См. письма 99 и 113.
- Речь идет о Комиссии составления законов (см. Список).
